«Новый миропорядок»: «великая перезагрузка» или «глобальный концерт»?
МОСКВА, 30 мая 2021, Институт РУССТРАТ.
Коронавирусная эпопея, «предсказанная» еще несколько лет назад [1], скорее всего, имеет рукотворную природу. Об этом говорит как динамика событий, так и определенные совпадения. Летом 2020 года появляется проект «великой перезагрузки» (К. Шваб), который привязывается к эпидемии как фактору, облегчающему трансформацию мирового порядка в интересах корпораций. После водворения в Белый дом Дж. Байдена своим проектом «нового миропорядка» разражается Совет по международным отношениям (CFR), президент которого Р. Хаас предлагает новый «глобальный концерт», подобный установленному в начале XIX в. [2].
Римский клуб, глобализация и глобализм
Проект формирования мира корпораций существует давно. Подробная разработка осуществлена Римским клубом в серии программных докладов, предложивших «дорожную карту» управляемой глобализации. После распада СССР их основные идеи – ограничение развития, численности населения и энергопотребления мифологическими «пределами роста», а также раздел мира на зоны с узкой экономической специализацией, его межконфессиональное объединение на основе «единой мировой религии» и т.д. – сводятся в «Повестку на XXI век» («Agenda-XXI»).
Из нее вычленяются восемь «Целей развития тысячелетия» (2000-2015 гг.), которые затем переоформляются в семнадцать «Целей устойчивого развития» (2015-2030 гг.). Одновременно формируется система глобально-управленческих институтов. Общий замысел таков. Человечество разделяется на касты высших и низших. Высшие («элита») за счет прорывных биотехнологий обретают если не бессмертие, то бесконечно долгую физическую жизнь. Низшие – обслуживающий персонал, который во избежание протестной самоорганизации с помощью социальных и медицинских технологий погружаются в хаос и архаику.
Резко сокращенная численность низших в дальнейшем регулируется, удерживаясь средствами внешнего контроля на уровне до 500 млн человек на всю планету; уничтожаются промышленность и сельское хозяйство. На планете воцаряется «золотой век» – бесконечная иерархическая неизменность, подкрепляемая инерцией разрушения идентичностей и ликвидации исторической памяти.
Концептуальным обоснованием планов сегрегации человечества выступило распространение на социальную сферу теорий естественного отбора (Ч. Дарвина) и народонаселения (Т. Мальтуса), на стыке которых появилась евгеника (основатель – Ф. Гальтон), которая постаралась снять религиозные и нравственные ограничения на пути селекционного «улучшения» человеческой природы.
К этому добавились основные разработки британской и американской геополитики, противопоставляющие Море и Сушу. Внедрение в практику указанных теоретических взглядов сформировало цивилизационную задачу Запада в виде поэтапной экспансии с периферии в центр Евразии.
В наиболее концентрированном виде она была изложена в нацистском Генеральном плане «Ost», а также в западных аналогичных проектах расчленения «Большой России» и колонизации ее обломков. Преобразование мира государств в корпоративный мир предполагалось осуществить с помощью глобализации, путем разрушения государств и фрагментации идентичностей с последующей атомизацией индивидов и глобальной экономической интеграцией.
Вторая мировая война была развязана для того, чтобы вернуться к осуществлению замысла мирового правительства, создание которого на базе Лиги Наций было прервано Великим Октябрем. Однако решительный разгром нацистской Германии Красной Армией и полноценное участие СССР в формировании послевоенного миропорядка снова не позволили наделить статусом «верховного учреждения» уже ООН, превратив эту организацию в арену противостояния сверхдержав в холодной войне.
Сегодня, посчитав после распада СССР глобальную игру «сыгранной», правящие круги Запада не смогли удержать контроль над мировым развитием, недооценив потенциал России и Китая, которые сформировали в Евразии солидарный вызов гегемонии США.
При анализе возможных вариантов дальнейшего развития современных тенденций следует иметь в виду и учитывать описанный выше опыт формирования глобального миропорядка после мировых войн. Первый вариант, который в настоящее время в основном и осуществляется, связан с внутрисистемным вызовом Западу со стороны России и Китая. То есть наши страны в целом принимают сложившиеся правила глобальной игры и ведут борьбу за перехват контроля над их осуществлением, в том числе над соответствующей системой глобальных институтов.
В этом случае неизбежной представляется крайняя острота противостояния, вплоть до сползания к военной конфронтации и широкомасштабному конфликту, ибо поражение в такой конкуренции равнозначно капитуляции и вытеснению проигравшего на обочину как капиталистической мир-системы, так и всемирно-исторического процесса в целом.
Второй вариант, отдельные элементы которого в современных условиях также присутствуют, хотя и не доминируют, – повторение опыта Великого Октября, связанного с формированием системной альтернативы, то есть иной мир-системы с собственными правилами игры. ШОС, БРИКС, ряд связанных с ними финансовых институтов – АБИИ, НБР, а также проекты постсоветской интеграции и китайская инициатива «Пояса и пути» как раз и представляют собой прообраз такой системной альтернативы.
Метаморфозы «устойчивого развития»
Человека можно заставить или принудить к нужной модели поведения силой или поставив в определенные условия. А можно – «промыть мозги», внедрив в них определенную сумму необходимых установок и внушив, что именно они и составляют его убеждения. Установки, в свою очередь, привязываются к религиозным системам для верующих и к идеологическим – для атеистов. Представляя собой нечто вроде сообщающихся сосудов, религия и идеология в проектном генезисе обладают свойством взаимного замещения и дополнения.
Интеграция религиозного фактора, связанная с формированием «единой мировой религии», была запущена Вторым Ватиканским собором (1962-1965 гг.), основным решением которого явилась постановка христианства в фарватер иудаизма путем признания «старшинства» последнего и принадлежности Спасителя «по крови» к еврейскому народу (то есть была осуществлена подмена идеального материальным: христианского духа – этническим фактором).
Этот тренд был соединен с экуменическим процессом. В 1995 году на базе Международного Горбачев-фонда и при поддержке Дж. Буша-ст., М. Тэтчер, Бжезинского и других мировых лидеров и идеологов глобализма был учрежден Форум «Состояние мира» (Мировой форум), важнейшей целью которого провозглашалась организация межконфессионального диалога. В 2001 году была подписана Экуменическая хартия, объединившая католиков и протестантов [3].
В настоящее время через константинопольский «Вселенский патриархат» предпринимаются пытки влечь в эту связку православные церкви, а также осуществляется протестантская экспансия в странах АТР, прежде всего в Южной Корее и Китае.
В идеологической сфере процесс глобальной интеграции также был запущен в 60-е гг., с созданием Римского клуба, связанного со Святым престолом, экуменическим движением и патронирующими его олигархическими кланами. Совместная «игра» осуществлялась через Банк Ватикана (Институт религиозных дел) и его связи в сфере банковского бизнеса. Использовался также метод включения «католических» банков в банковские сети и альянсы, контролируемые олигархией при помощи католических орденов (Мальтийский, Opus Dei и др.), а также внедрение соответствующей агентуры олигархического влияния в государственные институты.
Выбор в пользу экологии и «зеленой» тематики Римским клубом был сделан потому, что в условиях холодной войны у Запада и Востока не просматривалось других общих тем.
Вопросы экологической безопасности сначала были выведены из общего ряда проблем национальной безопасности. Затем с помощью «широкой» трактовки экологии, включавшей сферы экономического, социального и политического развития, ее абсолютизировали и поставили над безопасностью как таковой. «Широкий» экологический императив был использован для преодоления «железного занавеса» между Востоком и Западом.
Так сложилась ключевая конвергентная идеологическая концепция глобализма – «sustainable development», не вполне корректно переведенная на русский язык как «устойчивое развитие». Предполагается, что это развитие, не разрушающее природную среду и не нарушающее баланса между биосферой и техносферой; на самом деле авторы вложили в «sustainable development» содержание идеологической доминанты неразвития, призванной не допустить эрозии западного господства.
В активную фазу глобализм вступил в 70-х гг., что отражается следующей цепочкой событий:
– 1971 г. – замена Бреттон-Вудской системы золотого стандарта отвязанной от золота Ямайской системой;
– 1972 г. – создание «конвергентного», с участием США и СССР, а также других стран НАТО и Варшавского договора, Международного института прикладных системных исследований (IISA) в Вене;
– 1972 г. – выход первого доклада Римскому клубу «Пределы роста», разработанного в Массачусетском технологическом институте (MIT). В документе сформулированы и поставлены две фундаментальные задачи, под знаком которых протекают все нынешние события: сокращение численности населения и ограничение промышленного развития (зашифрованное ныне под «борьбу с антропогенными выбросами»);
– 1972-1973 гг. – создание Трехсторонней комиссии (Д. Рокфеллер – Бжезинский), объединившей элиты Северной Америки, Западной Европы и Японии проектом формирования трехблоковой мировой архитектуры; в 1975 году по поручению комиссии С. Хантингтон, М. Круазье и Дз. Ватануки подготовили широко обнародованный на Западе доклад «Кризис демократии», в котором сохранение капитализма связали с традиционализмом с помощью «нового фашизма»;
– 1973-1974 гг. – поэтапная замена в США прошедших через выборы президента и вице-президента Р. Никсона и С. Агню неизбранными ставленниками олигархии Дж. Фордом и Н. Рокфеллером;
– 1975 г. – Заключительный акт СБСЕ в Хельсинки, на полях которого СССР в обмен на «гарантии» послевоенных границ согласился на вовлечение в «глобальную проблематику»;
– 1975 г. – создание Vanguard Group, системообразующей компании по управлению активами; в условиях наступившего тотального монополизма именно этот тип «глобальных инвесторов» контролирует мировую экономику в лице практически всех транснациональных банков и корпораций; они же играют ключевую роль во вновь созданном Совете по инклюзивному капитализму при Ватикане.
Напомним, что в исследовании, проведенном на стыке 2000-2010 гг. в Швейцарском федеральном технологическом институте (ШФТИ), анализу подверглись структура акционерного владения и перекрестные партнерские связи 43 тыс. банков и корпораций, в результате чего было выделено «широкое» ядро из 1 тыс. 318 субъектов. Внутри него обнаружилось «узкое» ядро из 147 ключевых финансовых и промышленных корпораций. Компании по управлению активами, общая численность которых оценивается в пределах от десяти до пятнадцати, составляют «сверхузкое» ядро мировой капиталистической экономики.
Вовлечение в глобальную проблематику СССР было осуществлено при прямой поддержке председателя Совета министров А.Н. Косыгина [4]. Советский Союз вошел в число учредителей венского института системных исследований. В стране был создан его филиал – ВНИИСИ и ряд сопутствующих институтов. В 1983 г. секретным распоряжением Ю.В. Андропова была создана Комиссия Политбюро ЦК КПСС по экономической реформе, которую возглавили премьер Н.А. Тихонов и его зам. Н.И. Рыжков; фактическое руководство осуществляли С.Н. Шаталин и Д.М. Гвишиани. В состав комиссии вошла группа будущих «реформаторов», включая Гайдара, Чубайса, Авена и др.
В целом, между категориями «sustainable development» и «устойчивое развитие» до сих пор сохраняется существенная смысловая разница, суть которой отражена в выступлениях лидеров России и Китая В.В. Путина и Си Цзиньпина на климатическом саммите, состоявшемся по инициативе Дж. Байдена 22-23 апреля т.г.
Запад рассматривает климатический процесс способом получения доступа к природным ресурсам развивающихся стран, инструментом их принуждения к деиндустриализации и покупке западной «зеленой» продукции и «зеленых» технологий (с помощью углеродного сбора) и средством формирования насаждаемой Западом глобальной системы «экологических» ценностей. А также, соответственно, трендов будущего, прежде всего технологического лидерства в рамках «экологически чистой» цифровизации и искусственного интеллекта, которым отводится решающая роль в формировании «нового миропорядка».
В этом, собственно, и состоит смысл проекта «великой перезагрузки». Для России и Китая участие в климатическом процессе – это инструмент укрепления суверенитета, а также технологического развития и решения «отложенных» экологических проблем. Поэтому Путин вернул в повестку дня вопрос увязки промышленных выбросов с их поглощением (абсорбцией) природными средами и указал на почти 30-кратное превышение парникового эффекта метана над CO2.
Из этого вытекает, что бороться с климатическими изменениями следует путем переработки метана, а не торговых махинаций с квотами на выбросы углекислоты. Главным ресурсом низкоуглеродного развития в выступлении Путина названа атомная энергетика, а не пресловутые ВИЭ – возобновляемые источники энергии, которые минувшей зимой в Европе продемонстрировали несостоятельность [5]. В дополнение к этому Си Цзиньпин обозначил перспективу максимального роста выбросов в КНР к 2030 г. и достижение «углеродной нейтральности» только к 2060 г., то есть за рамками обозримой перспективы [6].
В отличие от западных оппонентов, наши страны, связывают экологию не с внешней политикой или глобальным управлением, а с внутренним развитием.
«Устойчивое развитие » и «миростроительство»
Система институтов «sustainable development», сложившаяся, включает два основных направления или трека. Первый в рамках «широкой» трактовки интегрирует экологию с экономикой и социальной сферой и представлен институтом конференций ООН по окружающей среде и развитию. Они проводятся раз в десять лет; первой после распада СССР Конференцией Рио-92 была принята базовая Рио-де-Жанейрская декларация по окружающей среде и развитию (Декларация Рио), а также «Agenda-XXI» и ряд других упоминавшихся международных документов.
Второй трек распространяет тематику «sustainable development» на политическую сферу; переход осуществляется с помощью другого типа институтов – всемирных саммитов по Целям развития, первый из которых, известный как Саммит тысячелетия, состоялся в 2000 г., а последующие созываются каждые пять лет.
Саммит 2000 г. выдвинул Цели развития тысячелетия (ЦРТ); саммит 2015 г. обновил их, приняв Цели устойчивого развития (ЦУР). Содержание ЦУР по сути повторяет ЦРТ, но детализирует последние за счет двукратного увеличения общего количества «Целей». Последней «Целью» в обоих случаях выступает «глобальное партнерство».
С его помощью «мостик» перебрасывается к концепту «превентивной дипломатии», представляющему собой механизм «постконфликтного» урегулирования, но не межгосударственных, а внутренних конфликтов. Они сначала предварительно разжигаются, а затем интернационализируются, обеспечивая иностранное вмешательство и переход страны под контроль Запада. Это и называется «миростроительством», для управления которым в структуре ООН существует специальный орган – Комиссия по миростроительству (КМС).
Базовые концепты «sustainable development» и «peacebuilding» утверждены соответствующими программными документами ООН. «Sustainable development», как изложено в докладе Комиссии ООН по глобальному управлению и сотрудничеству «Наше глобальное соседство» (1995 г.), ставит целью формирование «глобальной общины», где безопасностью наделяются не государства, а «планета и люди».
Это – механизм тотального вмешательства повсюду; сейчас оно осуществляется под правозащитными лозунгами, в перспективе поводом сделают несоблюдение странами «международных стандартов» экологическов докладе отменяются. Сами ресурсы переводятся в статус «глобального общего достояния», за пользование которым страны отчисляют в ООН «глобальные налоги» [7].
Задачи «peacebuilding» раскрываются докладом Группы высокого уровня ООН «Более безопасный мир: наша общая ответственность» (2004 г.) [8]. У обоих документов имеется общее место. Это планы реформирования ООН, призванные адаптировать Совет Безопасности к стержневому для глобализации региональному принципу.
Оппозиция России и Китая глобализму
К реализации ЦУР, то есть к 2030 г., непосредственно привязан упомянутый план «великой перезагрузки» К. Шваба. С методологической точки зрения «великая перезагрузка» как концепция соединяет «sustainable development» с цифровизацией. И именно здесь следует искать ответ на вопрос, почему Римский клуб в свое время, увязав глобальную проблематику с «защитой окружающей среды», соединил ее с экономическим и социальным фактором, дотянувшись от них к «большой политике».
В центр всех теоретических построений, связанных с «великой перезагрузкой», поставлен альянс трех сил, «ответственных» за продвижение глобальных перемен, – правительственного фактора, бизнеса и гражданского общества. В это сочетание, однако, закладывается своеобразие трактовки и смысла. На уровне ООН бизнес объединяется Глобальным договором, смысл которого заключается в том, чтобы подписать банки и корпорации развивающихся стран под определенные условия, выдвинутые на уровне развитых стран и тесно интегрированные с «sustainable development».
Что касается «глобального гражданского общества», то оно также понимается специфически – как совокупность его организованной верхушки, представленной НКО и НПО. Все официальные документы, связанные с «sustainable development», как внутри ООН, так и за ее пределами, апеллируют именно к ним, невзирая на очевидность их зависимости не от гражданского общества как такового, а от внешних сил, заинтересованных во вполне определенной направленности их деятельности. При этом отношения между бизнесом и НКО и правительствами, как они видятся глобалистам, характеризуются показательной цитатой из ооновского доклада «Наше глобальное соседство».
«Управление и сотрудничество есть совокупность многих способов, с помощью которых отдельные лица и организации, как государственные, так и частные, ведут свои общие дела. Это непрерывный процесс сглаживания противоречий интересов, их различий в целях осуществления совместных действий. Такой процесс включает всю систему правления и официальные институты, призванные обеспечивать уступчивость, согласие и существующие неофициальные договоренности между отдельными лицами и организациями, которые отвечают их интересам» [9].
То есть роль государств – обеспечивать не безопасность, а частные интересы определенных групп. Между тем, «неофициальные договоренности», «отвечающие интересам» «отдельных лиц и организаций», в жизни именуются мафиозными сделками. Включение же в них «официальных институтов» считается коррупцией. Здесь же речь идет о «большой политике» – процессе, «охватывающем всю систему правления» (авторство доклада, подготовленного по поручению ООН, принадлежит И. Карлcсону – бывшему премьер-министру Швеции, вице-президенту Социнтерна).
Как объяснить этот казус? «Отдельные лица и организации» – это не что иное, как эвфемизм глобальной олигархии. Иначе говоря, государства включены в «альянс» с бизнесом и НКО не равноправными партнерами и тем более не держателями трендов глобализации, а объектом, который в рамках данного партнерства призван передать прерогативы и полномочия этим новым субъектам – бизнесу и НКО. А в их лице – тем, кто за ними стоит и направляет их деятельность.
В русле именно этой логики и сформирован представленный общественности в ноябре 2020 г. Совет по инклюзивному капитализму при Ватикане, объявивший себя «штабом глобального движения». Это побуждает относиться к совету как к глобальной партии, точнее, ее ЦК. Соответствующая иерархия включает четыре ступени. На высшей находится папа-иезуит Франциск.
Второй «этаж» сверху принадлежит олигархам, персонифицированным показательной фигурой Линн де Ротшильд. В списке «guardians», которых у нас именуют «стражами», но на деле более адекватные варианты перевода – «хранители» или даже «блюстители», ведущая роль принадлежит крупным бизнесменам и представителям НКО («неформальному сектору»), но напрочь отсутствует представительство государственных интересов.
В сумме это своеобразное политбюро. Ниже, на третьем («srewards») и четвертом («allies») уровнях – «цековцы» весом поменьше. Очень четко просматривается, что в числе в общей сложности 69-ти «guardians», «srewards» и «allies» нет ни одного представителя России и Китая. Альянс без русских и китайцев – это альянс против русских и китайцев, железный закон глобальной политики.
И еще один важнейший нюанс, на котором, хозяева проекта стараются не фокусировать внимания. Среди организаций-членов «инклюзивного» совета фигурирует некая JLens, которая сама о себе сообщает следующее:
«JLens, основанная в 2012 году, — это сеть инвесторов, которая изучает еврейский взгляд на импакт-инвестирование и служит мостом между еврейской общиной и сферами социально-ответственного инвестирования (SRI) и корпоративной социальной ответственности (CSR). Импакт-инвестирование — это новый термин для обозначения старой концепции: ценности, этика и миссия распространяются на инвестиционные решения. Однако в последние годы эта область превратилась в глобальное движение, основанное на ценностях, создав захватывающий новый форум для применения еврейской мудрости.
JLens наблюдает за внедрением еврейских ценностей для защиты интересов еврейских общин как в пропагандистские усилия, так и в стратегию формирования портфеля в примерно трехстах самых влиятельных корпорациях в США.
…JLens также проводит еврейский саммит по импакт-инвестированию вслед за Ватиканом, который собирает управляющих еврейского общинного капитала, чтобы вместе учиться и продвигать еврейское лидерство на арене импакт-инвестирования. Компания JLens трижды представляла еврейскую общину в Ватикане, в последний раз на саммите по религиям и ЦУР в 2019 году» [10] (выделено нами).
Итак, альянс католицизма с иудаизмом, оформленный в первой половине 60-х годов Вторым Ватиканским собором, продвигается иезуитами в направлении контроля еврейских капиталов над ключевыми американскими корпорациями, и думается, что не только американскими. Насколько вероятно, что это и есть смысл и конечная цель всей деятельности папского совета и, следовательно, всего проекта «великой перезагрузки»? И в какой мере этот вопрос является риторическим, ибо ответ на него вполне очевиден?
Ну, а цифровизация – это в данной схеме не цель и тем более не маршрут технологического совершенствования, а инструмент технократической монополизации контроля над человечеством для придания ему с помощью искусственного интеллекта всеобъемлющего, тотального характера.
Официальный срок к 2030 г., на который рассчитан проект «великой перезагрузки», объясняется именно сроками выполнения ЦУР, однако в неформальном плане признается, что все дело в быстром укреплении Китая, развитие которого к 2030 г. обеспечит его победу в стратегической конкуренции с Западом. Сопряжение стратегических проектов Китая («Пояс и путь») и России (ЕАЭС) в известной мере выводит из зависимости от программных установок глобализма и нашу страну.
Показательно: самостоятельность России и Китая, продемонстрированная апрельским климатическим саммитом, является продолжением позиции заявленной обеими странами в феврале, в выступлениях президента Путина и председателя Си на «виртуальном Давосе». Тогда эти выступления прозвучали диссонансом по отношению к остальным; при этом они настолько близко совпадали по смыслу, что было понятно: два текста координировались по дипломатическим каналам с тем, чтобы заявить общность взглядов Москвы и Пекина на мировую проблематику.
Две ипостаси современного глобализма
Появление весной т.г. рядом с «великой перезагрузкой» нового концепта «глобального концерта», апеллирующего к опыту Венского конгресса (1814-1815 гг.) и миропорядка, установленного по итогам Наполеоновских войн, очень показательно тем, что в нем нет ни слова о «sustainable development». Отмечая ослабление Запада, подкрепленное наступлением «недемократий», под которыми ясно подразумеваются Москва и Пекин, президент CFR Р. Хаас констатирует, что либеральный миропорядок «демократий» оказался неспособным обеспечить глобальную стабильность. Не хватает ни материальных, ни духовных ресурсов.
Поэтому он предлагает Западу смириться, признать равноправие оппонентов и пригласить их к его укреплению, сформировав пул из шести держав первого порядка с особой ответственностью за судьбы мира. В список включены Китай, ЕС, Индия, Япония, Россия и США. Еще четыре международных организации планируется наделить постпредствами при штаб-квартире организации: Африканский союз (АС), ЛАГ, АСЕАН и ОАГ.
Объединение предлагается без официально оформленного членства, некий «круглый стол» для согласования интересов во избежание чрезмерной напряженности. Хаас видит «концерт» консультативным органом, достигнутые договоренности, воплощенные в «рекомендациях», будут проводиться в жизнь официальными институтами. При этом «великую перезагрузку» никто не отменяет и не опровергает, ее как бы просто отодвигают, понимая невозможность реализации прямо сейчас.
Создается впечатление, что «концерт» – никакая не альтернатива, а подготовительный период, связанный с уводом основного сценария (и раздражителя) с авансцены под сень маскировочной сетки. И как только «концерт» решит поставленные перед ним отвлекающие задачи, все в глобализме, включая «sustainable development», вернется на круги своя. Почему?
Во-первых, звучащая у Хааса критика в адрес ООН однозначно указывает на подкоп предлагаемой «концертной шестерки» под существующую систему во главе с Советом Безопасности. Если добавить к этому обещание Байдена собрать «форум демократий» без России и Китая, то получается, что нашим двум странам на «шестерке» предложат повестку «демофорума», которая будет рассматриваться приоритетной по отношению к повестке ООН.
Отказ включает систему «коллективной изоляции ревизионистов», которую Хаас специально оговаривает. И главное: центральная роль ООН, которую отстаивают Москва и Пекин, на этом окажется завершенной. Девальвация ООН в рамках «концерта» необходима для продвижения «великой перезагрузки». Попутно авторы проекта пытаются решить и еще одну задачу: подменить предлагаемой «шестеркой» инициированную Путиным встречу лидеров пятерки постоянных членов Совете Безопасности.
Во-вторых, если центр мировых событий явочным порядком перетаскивается в «шестерку», то кардинальным образом меняется расстановка сил в мире. В Совбезе ООН расклад три на два в пользу Запада, но с правом вето, что обнуляет это минимальное большинство; в «шестерке» он будет уже четыре на два и без права вето, то есть большинство определяет принимаемые решения.
Плюс к этому многочисленность «голоса» ЕС, в составе которого два постоянных члена Совета Безопасности – США и Франция – и вдобавок к ним еще один – Британия, а также Германия. При этом Запад прикроется амбициями Германии, Японии и Индии, которые рвутся в Совбез и примется их подогревать. Не говоря уж о том, что в рамках «шестерки» Западом станет культивироваться противопоставление Китаю Индии, которое подрывает ШОС и БРИКС, нанося тем самым ущерб интересам и России.
В-третьих, приоритетами «концерта» провозглашаются поддержка существующих границ и силовое подавление самоопределения, а также поиск коллективных ответов на глобальные вызовы. Но принятие этих положений перечеркивает Устав ООН, которому они противоречат. Кроме того, надо понимать, что СССР уже распался, а на Западе эта же тенденция одновременно только начинает пока себя проявлять (Шотландия, Каталония и т.д.).
В этих условиях принудительный статус-кво фиксирует необратимость распада России, а Запад наоборот от этого уберегается. Таким образом, «концерт» нужен для того, чтобы НАТО и дальше, прикрываясь переговорами, расширялась за счет бывших союзных республик. А также, добавим, чтобы прикрыть видимостью «законности»посягательства США на суверенитет Китая, вплоть до развязывания войны за Тайвань.
В-четвертых, пресловутый «концерт» и в XIX в. не избавил нашу страну от сепаратных альянсов Запада. Кульминацией этих процессов стали Крымская война, а также Опиумные войны в Китае. Так происходило потому, что консенсус «концерта» ограничивался Западом и был направлен против Востока. То же самое предлагается сейчас. Хаас раздувает тему «инаковости» Востока и одновременно эту инаковость отрицает.
Наконец, в-пятых. Для размещения штаб-квартиры «концерта» предложены два адреса, наделенные вполне конкретными историческими параллелями и современным смыслом. Это Женева и Сингапур, тесно связанные с олигархическим кланом Ротшильдов. И именно здесь, как будто «по Фрейду», связь проектов «глобального концерта» и «великой перезагрузки» визуально просматривается на символическом уровне.
Исходя из этого, можно вывести условную формулу вынужденного разделения единого глобалистского проекта на две фазы. «Концерт» равен «перезагрузке» за вычетом «sustainable development». С этой помощью авторы проекта надеются «умиротворить» Китай и Россию, не допустив их совместного движения по пути, заявленном на ВЭФ и климатическом саммите.
Выводы
Первое. Появление проектов «великой перезагрузки» и « глобального концерта» указывает на попытки активизировать глобализационные процессы, направленные на завершение истории и остановку развития. Предполагается поэтапное закрепление сегрегации homo sapiens на два разных подвида. Высший, элитарный слой, ограниченный несколькими сотнями аристократических и олигархических семей и представителей науки, добивается значительного продления физического существования. Численность «низшего» слоя радикально сокращается с помощью серии кризисов, эпидемий, войн и и.т.д.
Глобализация рассматривается инструментом эрозии и обрушения государств и атомизации идентичностей с последующей «сборкой» этих обломков на корпоративной основе в новую общность путем всеобщей экономической интеграции. Моделью этих процессов считается разделение мира поверх границ на «глобальный город» – систему связанных современными коммуникациями мегаполисов-агломераций и «глобальную деревню» – территорию между ними, погруженную в хаос и архаику. По мере распространения сегрегации, между «городом» и «деревней» углубляются противоречия, ведущие к возникновению и эскалации конфликта.
Второе. Идеологией и методом управляемых глобальных перемен в указанном направлении служит концепция «sustainable development» («устойчивое развитие»), формирующая тренд остановки развития с помощью ограничения промышленного прогресса, маскируемого под борьбу с загрязнением окружающей среды и климатическими изменениями. Кроме этого применяется сокрытие прорывных технологий и концентрация контроля над природными ресурсами и рождаемостью.
В центр практической реализации установок «sustainable development» поставлены Цели устойчивого развития (2015–2030 гг.), представляющие собой вторую редакцию Целей развития тысячелетия (2000-2015 гг.). «Цели» представляют собой конспективное изложение «Повесток дня» на XXI в. и до 2030 г. («Agenda-XXI», «Agenda-2030»).
Для контроля над этими процессами активно используются специализированные программы, учреждения и фонды ООН. Управление со стороны Секретариата ООН дублируется специальными институтами «sustainable development» – конференциями ООН по окружающей среде и развитию и всемирными саммитами ООН по Целям развития. Те и другие связаны между собой абсолютизацией экологической безопасности, заложенной в фундамент «sustainable development».
Третье. В настоящее время основной вызов указанной системе глобального управления исходит от быстрого сближения России и Китая. С его помощью в Евразии формируется совокупный потенциал, уравновешивающий военно-политическую и экономическую мощь коллективного Запада; идеологическую основу для него составляет альтернативный взгляд Москвы и Пекина на «sustainable development» и глобальное управление в целом.
Для его продвижения нашими странами используется буквальное толкование документов и целей «sustainable development», которое переводит их в плоскость интересов большинства человечества, прежде всего развивающихся стран, укрепления государственных суверенитетов, всеобщего, честного и равноправного участия в глобальном управлении.
Четвертое. Позиция России и Китая коренным образом не устраивает «хозяев» проекта «sustainable development», которые для преодоления российско-китайского «ревизионизма» своим планам приступили к формированию глобальных институтов высшего порядка. Первым из таких институтов, появившимся в рамках практической реализации проекта «великой перезагрузки», стал Совет по инклюзивному капитализму при Ватикане.
В структуре совета объединены интересы олигархии и прикормленной ею верхушки НКО-НПО, направленные на подрыв государств и суверенитетов в пользу глобального «коллективного суверенитета». Постановка в центр сформированной советом иерархической организационной конструкции римского понтифика указывает на то, что совет наделяется экуменическими смыслами деятельности, вытекающими из заключенного в 60-х гг. прошлого века альянса Римско-католической церкви с основными центрами мирового иудаизма.
Для прямого преодоления оппозиции России и Китая проекту «великой перезагрузки», исполнительным органом которой служит Совет по инклюзивному капитализму, у западных элит не хватает потенциала. Это вызывает к жизни паллиативные решения, к которым относится упомянутый проект «глобального концерта», маскирующий свою принадлежность к глобализму притворным игнорированием «sustainable development». Тактическая сторона данного «зигзага» связана с попыткой вовлечения Москвы и Пекина с ослаблением центральной роли ООН; стратегически речь безусловно идет о том, что «концерт» представляет собой начальную фазу «перезагрузки».
Пятое. Важнейшим и безальтернативным условием эффективного противодействия глобалистским планам остается всемерное укрепление российско-китайского стратегического партнерства с возможным, при необходимости, переоформлением его в плоскость полноценного политического и даже военного союза. Основаниями служат укрепляющийся сплав военного потенциала РФ и экономической мощи КНР, скрепленный во многом общей технологической базой.
Важнейшая роль принадлежит отличной от Запада системе ценностей России и Китая. Проекция этих преимуществ на современную фазу развития человечества позволяет рассчитывать на остановку и поражение глобализма в конкуренции с противостоящей ему системой национально-государственных суверенитетов, которая и составляет основное содержание переживаемого миром исторического момента.
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА:
[1] См. подр.: Павленко В.Б. Германский бундестаг в русле «эпидемического» сценария Фонда Рокфеллера // https://regnum.ru/news/polit/2906097.html
[2] Haass R., Kupchan Ch. The New Concert of Powers. How to Prevent Catastrophe and Promote Stability in a Multipolar World // https://www.foreignaffairs.com/articles/world/2021-03-23/new-concert-powers?utm_medium=newsletters&utm_source=fatoday&utm_campaign=The%20New%20Concert%20of%20Powers&utm_content=20210323&utm_term=FA%20Today%20-%20112017
[3] Экуменическая хартия // http://www.ortho-hetero.ru/doc-ecum/157
[4] Римский клуб. История создания, избранные доклады и выступления, официальные материалы / Под ред. Д. М. Гвишиани, А. И. Колчина, Е. В. Нетесовой, А. А. Сейтова. – М., 1997. С. 33.
[5] См. http://www.kremlin.ru/events/president/transcripts/65425
[6] См. https://rg.ru/2021/04/24/borba-s-klimaticheskimi-izmeneniiami-trebuet-realnyh-dejstvij.html
[7] Наше глобальное соседство. Доклад КГУС – М., 1996. С. 86-87, 89, 229-230.
[8] Документ ООН A/59/565. С. 40, 44, 74-75, 86-87 // https://undocs.org/ru/A/59/565
[9] Наше глобальное соседство. Доклад Комиссии по глобальному управлению и сотрудничеству – М., 1996. С. 19.
[10] См. https://www.inclusivecapitalism.com/organization/jlens/
Институт международных политических и экономических стратегий Русстрат
(@russtrat)
